— что вы делали до просветления?
— носил воду, поливал огурцы, колол дрова.
— что вы делаете после просветления?
— ношу воду, поливаю огурцы, колю дрова.
— что же изменилось?
— всё.
Притча
Как часто вы оказываетесь в полностью бессознательном состоянии? Может быть, когда спите, или под наркозом, или в момент потери сознания? На самом деле человек в обычной жизни никогда не остается без сознания. Даже, когда мы спим, стоит кому-то позвать нас, и мы просыпаемся, мы воспринимаем информацию органами чувств и осознаем себя, как «Я», то есть — находимся в сознании, но не запоминаем то, что происходит с нами в текущий момент. Даже в момент так называемой «потери сознания» человек просыпается, если поднести ему под нос ватку с нашатырем, а значит — находится в полном сознании, просто срабатывает защита психики, убирающая травмирующий опыт из доступной памяти глубоко в наше бессознательное.
Ниродха — высшая ступень медитации, предельное состояние Самадхи и одновременно с этим полнейшее отсутствие всего, в том числе и сознания. Это единственное состояние, в котором сознание отсутствует, как таковое. Это состояние, в котором наш мозг, сосредотачиваясь сам на себе, перестает формировать для нас окружающую реальность, которая включает в себя и то, что мы привыкли называть собой или «Я».
Это был сентябрь 2020, деревья еще не успели окрасится золотом, но в воздухе уже чувствовалось наступление осени. Ее начало всегда угадывается по солнечным бликам, так же, как и летом, скачущим по всем глянцевым поверхностям, но уже не режущим глаз, и по влажности, начинающей сгущаться во вдыхаемом воздухе. Я ехал на свой первый ретрит медитации, полный энтузиазма и нетерпения. Это нетерпение было забавно, поскольку я не только ничего не ожидал от этого ретрита, но и в принципе не знал, чего от него можно ожидать. Я только начинал медитировать и знал, что все порядочные медиаторы периодически ездят на ретириты. В общем-то это было все, что я о них знал. Мое нетерпение было сродни детскому состоянию вовлеченности в новый игровой процесс, когда ты узнаешь правила только в процессе, но от этого игра только больше захватывает тебя. В тот момент я еще даже не мог предположить, как эти пять дней отразятся на моей дальнейшей жизни.
Приехав вечером в ретритный центр, я, как и остальные участники, сразу сдал свой телефон, полностью отрезав себя от того мира, который добровольно покинул на какое-то время. Познакомившись, мы приняли обет молчания, держать который в дальнейшем нам помогала немного не дозревшая хурма, часто сопровождавшая наши приемы пищи. С этого момента я впервые за очень долгое время остался один на один с мыслями, которые долгое время считал своими, да и те с течением времени все реже приходили в мою голову, оставив меня под конец ретрита только лишь с ощущениями в моем теле.
На протяжение всего ретрита основу нашего расписания составляли длительные медитации, изредка прерывающиеся на прием пищи или сон. В начале я считал огромным достижением непрерывную медитацию длинною около полутора часов. Позже выяснилось, что это далеко не предел, а все ограничения заранее установлены нашим мозгом, считающим, что пребывание в полном бездействии, коим и является медитация, это что-то абсолютно преступное и недопустимое для современного мыслящего человека. Отличным инструментом, показывающим, какую силу над нами имеет наш мозг, оказалась обычная доска с гвоздями, расположенными таким образом, что, вставший на них босыми ногами, человек испытывает очень яркие ощущения, а какой бы то ни было вред при этом полностью исключен.
Попробовав встать на эту доску на второй день ретрита, я продержался на ней не дольше 30 секунд. Я понимал, что не могу причинить себе вред, думал, что умею терпеть боль, но стоило только встать обеими ногами на гвозди, кто-то словно выхватил у меня руль управления телом и начал стаскивать с гвоздей против моей воли. Сначала я инстинктивно поджал ноги повыше и подальше от гвоздей, но, подчиняясь законам физики, не подтянул их к груди, зависнув в воздухе, а просто присел. Сопротивляться было почти бесполезно, с тем же успехом можно было бы попробовать остановиться на середине процесса чихания уже после того, как воздух начал покидать легкие — процесс происходил почти рефлекторно, вне зависимости от моего желания, и я сам не понял, как оказался на ковре. Вздохнув, я подумал, что гвозди — это не мое и вернулся к практике медитации.
День следовал за днем, я продолжал медитировать, уже без особых впечатлений наблюдая за спецэффектами, которыми сопровождается прохождение определенных джан (дхьян): фейерверк из вспышек удовольствия, который сменяется устойчивой, разливающейся по всему телу и размазывающей меня, волной блаженства — ну да, где-то это уже было и даже сильнее и ярче, идем дальше… Резко пропали все мысли, исчезло блаженство, дыхание заняло все пространство, весь мир стал состоять из ощущений от дыхания, словно тебя выдернули за шкирку из омута мыслей, из твоих усилий сосредоточить внимание и, как котенка в лужу, ткнули носом в твое же дыхание, не позволяя отвернуться или отвлечься — это плато. Отлично, тут можно немного передохнуть, здесь все происходит само, без моего участия. Идем дальше, ум собирается настолько, что можно начать различать отдельные объекты в нем: на черном экране периодически начинают появляться цветные фигурки — нимиты, еле заметно вырисовывается цветок жизни, но не стоит отвлекать свое внимание на них, они приходят и уходят, а мы продолжаем наблюдать за дыханием. Становятся различимы мысли еще до их прихода в голову, я начинаю чувствовать мысль и понимать ее смысл еще до того, как она сформируется и проплывет перед моим мысленным взором, решить, хочу ли я ее впустить, или же «растворить» ее в небытии до того, как я ее «подумаю» и мой внутренний голос озвучит ее для меня. Дальше начинается дикая тахикардия, сердце словно хочет выпрыгнуть из груди, его стук затмевает собой даже дыхание, я умираю и понимаю, что тут мне должно быть чертовски страшно, что это телесные проявления искреннего, животного ужаса — распадается эго, ум считает, что мы умираем, ведь для него эго — это он, а он — это мы или «Я», и он выдает соответствующую реакцию, но, спасибо опыту психоделических трипов, страха нет, есть только его проявления, которые выдает тело — а мысль проскакивает только одна: «Задолбал, подыхай быстрее, мы ведь сто раз уже так делали!». Тахикардия стихает, ощущения от тела растворяются, тела больше нет, «Я» больше нет, есть некие ощущения, но совершенно не понятно, где они сосредоточены, они больше не мои, они просто есть, из них соткан мир, и это любопытно. Ощущения начинают прерываться. Будто вспышки стробоскопа на дискотеке, выхватывают танцующих на долю секунды, каждый раз высвечивая следующую часть движения танца, так и мое сознание каждый раз выхватывает небольшой кусочек ощущений, потом еще один, еще… Становятся заметны промежутки между ними, как будто смотришь сменяющиеся кадры пленки кино 5Д, где в каждом кадре помимо картинки есть и все остальные ощущения.
Кажется, что я сижу в медитации уже часов 5, это начинает очень утомлять, а мозг, который и до этого предпринимал попытки выдернуть меня, пускает в ход козырь: «это не последняя медитация, в следующий раз посидим подольше». И я поддаюсь. Смотрю на часы — прошло всего два с небольшим часа, но кажется, что целая вечность. Мы привыкли оценивать время по количеству событий, которые успеваем заметить. Чем больше всего мы замечаем, тем больший промежуток, нам кажется уже прошел, а в течение медитации мы начинаем различать все более и более тонкие ощущения, все больше событий наполняет каждую единицу времени, каждая последующая секунда растягивается чуть больше предыдущей до тех пор, пока одна из них не растянется в вечность, как на горизонте событий при падении в черную дыру.
Уже вечер четвертого дня, и я надеюсь, что завтра в финальной медитации наконец выложусь полностью.
На пятый день я проспал утреннюю йогу с медитацией и, собираясь с силами, гулял после завтрака, вместо следующего сеанса медитации, давая себе немного отдохнуть перед финальным рывком. И вот последняя медитация этого ретрита, я захожу в нее с твердым намерением сидеть до самого конца и не вставать, пока я не услышу финальный гонг, или пока за мной не придут. Джана сменяет джану, я проваливаюсь, все глубже, иногда просыпаются эмоции и откидывают меня немного назад, после этого приходится заново проходить уже пройденный путь. Как скалолаз, который в очередной сорвался, но повис на страховке, я вынужден заново проходить вверх тот путь, который он только что пролетел вниз, вынужден концентрировать обратно свой ум, который отвлекся на мысли или на эмоции. Но в отличие от скалолаза я не выражаю расстройства по этому поводу — вещи просто случаются, вниз я иду или вверх, я всего лишь наблюдаю происходящее, но никак в нем не участвую и ничего не жду, я просто наблюдаю… В очередной раз дохожу до стадии, когда ощущения начинают прерываться, перерывы становятся все больше… Появляется ощущения, словно я был где-то в мыслях, но не в мыслях, в прострации, но не в прострации, и меня резко выдергивает и «втыкает» обратно в дыхание словно из ниоткуда… Раз, другой… и тут звучит финальный гонг. Смотрю на часы — три с половиной часа. Неплохо, но гонг прозвучал раньше, чем я рассчитывал, да и надеялся я на более яркие результаты практики.
Спустившись в обеденный зал, я подсел к моему учителю и другу — Максиму Сати, и рассказал о своей последней медитации. Моему удивлению не было предела, когда я услышал слова: «Ну что ж, тебе медалька! Поздравляю! Ты достиг Ниродхи».
Я? Ниродхи? Я же ничего не почувствовал в конце… Стоп! Так это «Ничего» и было тем самым ничем?! Как выяснилось, само «переживание ничего» на ничто и похоже — то есть, банально отсутствие чего бы то ни было. Оно не фиксируется никакими органами чувств, нет никого, кто бы воспринимал, и ничего, что могло бы быть воспринято.
Ярко фиксируется только возврат ощущений. В начале медитации, когда ум еще активен, мы периодически выпадаем в мысли и теряем опору — дыхание, потом вспоминаем, что медитируем, и возвращаемся к ощущениям от дыхания, выплывая к ним из омута мыслей, как из тумана. Вернувшись к дыханию, мы можем вспомнить, где плавало наше внимание, в каких мыслях. Но вернувшись из ниродхи, мы не можем вспомнить ничего, только то, что мир внезапно появился из ниоткуда перед нашими органами чувств, словно был там всегда. Кадр — полная тьма, следующий кадр — привычные ощущения от дыхания, вот только кадра с полной тьмой на самом деле не было.
Отсутствие всего в ниродхе (не путать с 7-й джханой) — не такое яркое переживание, как можно было бы себе представить. Гораздо ярче последствия. Перед отъездом я вновь встал на гвозди. К моему удивлению, меня уже ничто не скидывало с них. Я испытывал яркие ощущения в стопах, но они не были моими, они просто были, никак не мешая мне и не вызывая никаких эмоций. Я мог бы стоять так сколько угодно, если бы меня не окликнули. Все цвета, которые я видел, стали чуть ярче, чуть насыщеннее, мир стал чуть более красивым, словно, выйдя из медитации и открыв глаза, я открыл новую обновленную его версию, или же протер замутненные стекла своего взгляда. С того дня я перестал пить и курить, не потому что это плохо, или я давно хотел бросить, а потому что я просто перестал получать от этого удовольствие. Текущее состояние стало лучше того, которое получаешь от алкоголя или других стимуляторов. Хотя иногда и хочется вернуть этот параметр к заводским настройкам, чтобы не выделяться из компании, но, честно говоря, и этот аспект давно стал безразличен, и, думаю, это к лучшему. Продуктивность возросла в разы, мне стало гораздо проще заниматься любой деятельностью, полностью вовлекаясь в нее, вне зависимости от того, что это — мытье посуды, или интересная творческая задача, я перестал отвлекаться на социальный сети, мессенджеры и прочую ерунду. Я стал гораздо лучше чувствовать окружающих людей, стали гораздо более заметны маски, которые они меняют в зависимости от ситуации и того, с кем они в данный момент разговаривают. А самое главное — я стал гораздо лучше чувствовать себя, свои чувства, желания, эмоции и ощущения.
Многие состояния мой ум пытался поставить под сомнение, объяснить их логически, превратить в некие концепции и тем самым лишить их ценности. Но несомненными оставались два чувства, которые я увозил с собой с этого ретрита: Я есть, и я счастлив.
Сейчас, когда я пишу эти строки, на дворе конец марта 2021г. Прошло уже полгода с того момента, как я испытал состояние ниродхи. Где-то месяц я не медитировал совсем, но все достигнутые изменения сохраняются. И мне кажется, что все они стали устоявшимися чертами моего нового характера, частью того нового мира, в который я вернулся из небытия.
Автор: Сергей Ковалевский